Спецоперация на Украине и связанные с ней события вскрыли серьёзнейшую военно-политическую проблему России — проблему эксклавов. Формально у России есть только один эксклав — Калининградская область. В первые же дни после начала военных действий на Украине Литва, её прибалтийские партнёры и Польша попытались организовать блокаду российского транзита в Калининград. Впрочем, до конца они не пошли, о чём, возможно, сейчас жалеют. По крайней мере США точно должны жалеть, что упустили такой повод организовать войну восточноевропейцев с Россией.

Но, напомню, что в первые недели спецоперации российские войска достаточно быстро продвигались вглубь Украины, заняв на пике свыше трети её территории. США тогда ещё считали, что быстро убьют российскую экономику обычными финансово-экономическими санкциями (кстати, тоже неудачную ставку на военное решение вопроса они сделали гораздо позже). Россия же однозначно продемонстрировала готовность обеспечить своё право (гарантированное действующими международными нормами) на свободный доступ к эксклаву в том числе и силовым путём.

В прошлом году коллективный Запад отступил в Калининградском вопросе. Но следует помнить, что полная блокада Калининграда — наиболее простой способ заставить Россию атаковать территорию страны-члена НАТО (Литвы или Польши). Будучи отрезанной от большой земли, область способна продержаться относительно долго за счёт накопленных запасов, но рано или поздно падёт даже без применения против неё оружия просто потому, что на её территории не добывают газ и нефть, и не производят много чего нужного для элементарного выживания.

Если бы Запад вернулся к признанию приоритетности норм международного права, то проблему Калининграда можно было бы отложить и решать путём долгих и сложных переговоров, а также взаимных гарантий. Но США и их союзники практически отказались от выполнения своих международных обязательств во всех областях. США пока что выполняют свои обязательства только в тех случаях, когда прямой отказ от них нанесёт Вашингтону больший ущерб, чем частичное исполнение.

Например, США не блокируют деятельность российской делегации в ООН полностью, но создают проблемы, отказывая в визах дипломатам (которые должны их получать автоматически, если они направляются на работу в ООН, а не в США), журналистам, экспертам. Таким образом, они пытаются заставить Россию саму хлопнуть дверью организации, сделав вид, что США тут ни при чём: русские, мол, сами ушли, никто их не выгонял.

Если же просто блокировать работу делегации России, то возникнет вопрос о дееспособности самой ООН, пока она расположена на территории США. Если же организация распадётся, то США утратят статус политического центра мира (куда съезжаются представители всех стран), а раскол мира на враждебные блоки станет очевидным, чего Запад пока пытается избежать, изображая из себя «весь цивилизованный мир».

Понятно, что как только американцы решат, что наступило время восточноевропейской войны, то блокада Калининграда станет главным способом провокации, позволяющей обвинить Россию в агрессии. На самом деле международное право трактует блокаду, как агрессию, на которую государство имеет право ответить индивидуальными или коллективными мерами по самозащите. Но ведь и Гитлеру никто не поверил, когда он заявил, что поляки напали на радиостанцию в Гляйвице, ему и его союзникам это не помешало напасть на Польшу, а через полтора года атаковать СССР, вообще голословно заявив, что Москва якобы сама готовила нападение на Германию.

США сейчас себя тоже не утруждают такой чепухой, как доказательства. Союзники «поверят» потому, что им некуда деваться, а доверие врагов американцев не интересует. Они всё равно враги.

Более того, приняв в НАТО Финляндию, США практически блокировали российский Балтийский флот в его базах. В узком и мелком Балтийском море у флота не осталось районов развёртывания за пределами Маркизовой лужи и акватории Калининградского порта. Остальная территория насквозь простреливается береговыми ракетными комплексами и контролируется авиацией НАТО с сухопутных аэродромов.

Так что с весны 2023 года стратегическое положение Калининграда резко ухудшилось, став практически критическим. Возможности мирного прорыва блокады для России практически исчерпаны. Любое враждебное действие против эксклава потребует от Москвы практически немедленного военного реагирования. Времени для предварительных консультаций будет, конечно, больше, чем при старте межконтинентальных ракет (несколько дней, вместо нескольких минут), но, учитывая общую ситуацию, команду войскам на выход из мест расположения, выдвижение к границе и предвоенное развёртывание придётся отдавать практически сразу (иначе враг упредит в развёртывании и пробивать дорогу в эксклав станет в разы труднее). Ну, а переговоры с противником, желающим войны, идущие на фоне военных приготовлений, редко завершаются миром.

Помимо Калининграда у России есть и неформальный эксклав — Приднестровье. Формально ПМР — независимое, хоть и непризнанное государство. Но все прекрасно понимают, что устоять во время молдавской агрессии, а затем продержаться тридцать лет, Приднестровье могло только с помощью России. Стабилизирующую роль российских миротворцев не отрицали даже большинство кишинёвских политиков, кроме самых отъявленных русофобов, мечтающих о войне с Россией.

Со времён президентства Ющенко Украина несколько раз пыталась организовать экономическую блокаду Приднестровья, но Молдавия отказывалась ей в этом помогать. Разговоры о совместной с Кишинёвом военной операции Киева против ПМР также начались при Ющенко, а с началом СВО перешли в практическую плоскость. Киев такую операцию подготовил.

Долгое время ему мешала её начать позиция молдавского руководства. Но прорумынское правительство Майи Санду само поставило себя в ситуацию, когда спасти от падения под давлением оппозиции, недовольной курсом на интеграцию Молдавии в Румынию, его может только война с ПМР, под которую можно организовать ввод румынских войск для подавления собственной оппозиции. Захватывать ПМР (кроме нескольких населённых пунктов, расположенных на западном берегу Днестра) молдаване с румынами не собираются. Война на восточном берегу Днестра — проблема Украины.

В Кишинёве и Бухаресте надеются, что России, связанной не Украине, будет не до них и из-за нескольких населённых пунктов Москва в войну с членом НАТО не вступит. Украине же удар по Приднестровью даёт шанс организовать информационную «победу» в своём давно провозглашённом, но никак не начинающемся наступлении.

На остальных участках фронта надежды на прорыв российских позиций практически нет. А вот в ПМР конфигурация территории даёт Украине преимущество — очень тяжело обеспечить манёвр резервами на фронте почти в 240 километров и глубиной в 10–12 км (в среднем). К тому же в ПМР есть российские войска. Миротворческий контингент вооружён легким стрелковым оружием, его численность не превышает трёх батальонов, так что серьёзную угрозу ВСУ он представлять не может. Зато Зеленский может, опираясь на опыт Гитлера, заявить, что он просто упредил удар из ПМР в тыл ВСУ на Херсонском направлении. Для Запада эта версия сойдёт.

Для России уничтожение ПМР будет серьёзным информационным ударом. А Киев попытается таким образом перекрыть информационный эффект от потери Бахмута. Чтобы успеть на помощь ПМР ВС РФ надо буквально вбомбить в каменный век правобережье Херсонской, всю Николаевскую и южные районы Одесской области, включая сам Херсон, Николаев и Одессу. Помимо того, что это очень тяжёлое моральное решение, его реализация всё равно требует времени и сил. Гарантия быстрого прорыва в нынешних условиях, как и в случае с Калининградом, — отсутствует.

Пока всё упирается в неготовность официальных Кишинёва и Бухареста рисковать столкновением с Россией. Ведь нет никакой гарантии, что Москва воспримет ситуацию так, как хотелось бы румынам и прорумынской молдавской власти. Однако США и здесь могут подсуетиться.

На румын, конечно, давить сложнее, чем на прибалтов или поляков, они традиционно ловко изворачиваются, что не раз демонстрировали в ходе как Первой, так и Второй мировой войны. Но может ли Россия ставить свою безопасность в зависимость от того, смогут ли румынские, прибалтийские или польские политики устоять перед давлением США?

Вопрос риторический. Ситуация с недавним союзником России в Закавказье, на территории которого до сих пор находится российская военная база, но который ведёт себя всё более недружественно, показывает, что иногда не надо даже внешнего давления. Более того, на определённом этапе внешнее давление уже не может остановить конфликт.

Азербайджан, при поддержке Турции решил использовать окно возможностей, открывшееся в связи с российской занятостью на Украине, а также с приходом в Ереване к власти проамериканского режима Пашиняна и военным путём переиграть ситуацию в Нагорном Карабахе. Вторую Карабахскую войну Баку довольно легко выиграл, получил назад практически все территории, кроме небольшого района НКР, оставшегося под контролем армянских вооружённых формирований, а также гарантию создания демилитаризованного коридора в Нахичевань.

При этом в зону конфликта вошли российские миротворцы, а окончательный разгром Армении не был допущен. Как уже было сказано Еревану даже дали возможность сохранить контроль над практически обезлюдевшими остатками НКР. Решение было компромиссом между Россией и Турцией. Анкара, конечно, поддерживала Азербайджан, но и окончательно ссориться с Москвой из-за нескольких десятков квадратных километров бесплодных гор Эрдоган не хотел.

Баку пришлось остановиться. Но Алиев опытный политик. Он прекрасно понимает, что окно возможностей не будет открыто вечно. Азербайджан получит лишь то, что успеет занять до конца украинского кризиса. При этом он также понимает, что в случае открытого нарушения мира Турция не сможет прийти ему на помощь сразу (там ещё и иранский фактор действует, в Тегеране совсем не хотят укрепления позиций Турции на Кавказе поэтому поддерживают Ереван против Баку), хотя и не бросит его совсем (всё-таки родственные народы, если не этнически, то исторически, конфессионально и лингвистически).

И теперь мы видим, как в течение последнего полугода Азербайджан понемногу «отжимает» у армян интересующие его территории, стараясь за один раз не захватывать слишком много, чтобы не спровоцировать начало боевых действий.

Обратите внимание: все главные игроки в регионе (Россия, Турция, Иран) хотели бы сохранить статус-кво и погасить конфликт. США не слишком активничают, поскольку ещё неизвестно кто им ближе — протурецкий Алиев или проамериканский Пашинян. Тем не менее, Армения, не имеющая выхода напрямую ни к российской границе, ни к морю, подвергается системному давлению Азербайджана, пытающегося в полной мере воспользоваться ситуацией.

Положение Армении очень похоже на положение реального российского эксклава в Калиниградской области и неформального в ПМР. Если экстраполировать на эти регионы опыт Закавказья, то надо учесть, что иногда хвост виляет собакой и не только сверхдержава может требовать от своих региональных вассалов провокации войны со своим врагом, но и лимитрофы могут пытаться решить свои проблемы, пользуясь отвлечением внимания и ресурсов сверхдержав на другие регионы.

Отсюда вытекает, что надёжным решением проблемы эксклава является обеспечение его соединения с большой землёй. Именно сухопутный мост в Крым позволил окончательно решить проблему с водой на полуострове, а также исключить опасность транспортной блокады Крыма, при помощи диверсий против Крымского моста.

В условиях, когда международное право не действует и мы не знаем когда вновь начнёт действовать, Россия не может надеяться на добрую волю враждебно настроенных по отношению к ней и не раз заявлявших о необходимости её уничтожения стран.

Вступив в НАТО и став наиболее слабой и наиболее русофобской частью альянса, вечным провокатором войны против России, Прибалтика сама создала ситуацию, когда её суверенитет и территориальная целостность несовместимы с интересами безопасности Калининградской области и Санкт-Петербурга.

Очевидно, что проблема ПМР должна решиться в ходе СВО на Украине. Для решения же проблемы Калининграда пока что нет критической необходимости проводить СВО в Прибалтике и Польше. Россию бы устроила возможность получить для доступа в регион экстерриториальный транспортный коридор, формально входящий в состав Литвы и/или Польши, а фактически контролируемый российскими пограничниками. Кроме того, необходима полная демилитаризация Прибалтики и отвод НАТОвской инфраструктуры из Польши в границы 1997 года.

Это объективная необходимость. Игнорировать её так же опасно, как опасно было считать, что Россия навсегда смирится с обстрелами ДНР/ЛНР, что не ответит на агрессию Грузии в Северной Осетии, что будет молча наблюдать за подготовкой Западом Украины к войне против неё.

Сверхдержава не может в вопросе доступа к собственной территории зависеть от доброй воли враждебных ей лимитрофов. Сухопутный мост она должна контролировать самостоятельно. Только в таком случае статус этого моста может обсуждаться в рамках поиска компромисса. Если же России попытаются создать непреодолимое препятствие на пути решения этой проблемы, то препятствие должно быть ликвидировано и территориально интегрировано в Россию.