Хотел бы ошибиться, но практически уверен, что Запад уже прошёл развилку, предполагавшую наличие мирного варианта разрешения нынешнего глобального кризиса. Теперь у него остались три варианта решения, из них ни одного мирного.

Во-первых, нынешняя правящая элита в США и Европе стремится продолжать политику поднятия ставок, вплоть до войны с Россией и Китаем. Вашингтон и присоединившийся к нему Лондон всё ещё считают, что смогут удержать конфликт в конвенциональных рамках, бросая на Россию, а затем и на Китай своих союзников (вначале тех кого не жалко, а затем всё более и более ценных), в тщетной надежде измотать Москву и Пекин.

Западные правящие элиты не смогли осознать, что это Запад находится в системном кризисе, поэтому именно его ресурсы быстро сгорают в ходе конфронтации. Особенностью же положения России и Китая является то, что даже не промежуточная победа (не говоря уже об окончательной), а всего лишь успешное сопротивление Западу приводит к регулярному наращиванию их потенциала, как за счёт развёртывания собственного производства (в рамках ипортозамещения стратегических товаров), так и за счёт переориентации на них всё большего числа стран «третьего мира», уставших от грабительского господства Запада и мультиплицируемой им дестабилизации.

Таким образом, по мере нагнетания Западом конфронтации, мощь России и Китая растёт прямо пропорционально тому, как сокращаются ресурсы Запада. Разрыв постоянно нарастает и сразу после начала открытой конвенциональной войны европейских союзников США против России и азиатских против Китая, перед США и их ядерными союзниками встанет вопрос о необходимости перехода к полномасштабной ядерной конфронтации.

Возможно они пройдут через краткий период, в течение которого попытаются ограничить ядерный кризис ограниченным количеством тактических ударов, в надежде, что Москва и Пекин испугаются сделать последний шаг и уступят. Но, так как выиграть войну у США и их союзников нет ни одного шанса, то очень быстро на повестке дня окажется вопрос стратегического ядерного удара по России и Китаю, как фол последней надежды. Вряд ли разогнавшаяся военная машина Запада сможет самостоятельно остановиться.

Во-вторых, на фоне быстро ухудшающегося социально-экономического положения стран Запада, при том, что кризисные явления должны развиваться с ускорением геометрической прогрессии, не исключено, что внутренняя дестабилизация западных государств, начало которой мы наблюдаем в США (Техас и 25 губернаторов против Байдена) и ЕС (разрастающееся фермерское движение, к которому постепенно присоединяются всё более широкие массы трудящихся), дойдёт до гражданского военного кризиса раньше, чем США и их союзники успеют развязать большую внешнюю войну.

В таком случае (если Запад не успеет канализировать внутренний кризис во внешнюю войну), он может сам погрузиться в вакханалию гражданских войн. В первую очередь это касается США и ЕС, у азиатских союзников Вашингтона дела пока в целом обстоят получше. Однако, общий кризис западной системы должен и по ним нанести серьёзный удар. Просто мы пока не знаем насколько быстро будут сваливаться в кризис американские союзники в АТР и насколько эффективно местные правительства смогут противодействовать внутренней дестабилизации, в том числе и за счёт оперативной переориентации с Вашингтона на Пекин. Такая опция у них пока остаётся, в то время, как Европа свою опцию переориентации на Россию утратила.

Даже резко изменив внешнеполитический курс страны ЕС уже не успевают вовремя и без потрясений выскочить из кризиса. Тем более, что за смену курса выступает оппозиция, которую нынешние правящие элиты пытаются любой ценой, включая антиконституционные действия и гражданский вооружённый конфликт, не пустить к власти.

В-третьих, Запад раздираем серьёзными межгосударственными противоречиями. Как это всегда бывает в системах, единство которых держалось на снятии противоречий за счёт привлечения в систему внешнего дополнительного ресурса, позволявшего удовлетворять основные потребности всех социальных групп и делавшего взаимодействие в рамках общей западной системы более выгодным, чем конфронтация отдельных её частей, когда внешний ресурс, позволявший сглаживать внутрисистемные противоречия закончился, они обострились не просто с новой силой, но в кратно большем объёме.

Ближайший ресурс, задействование которого могло бы противоречия сгладить, для своего привлечения требует военного разгрома России и Китая (ибо мирный путь решения проблем Запад давно отверг). Поскольку, как было сказано выше, победить Россию и Китай в открытой конфронтации Запад не может, даже если поднимет ставку до обмена стратегическими ядерными ударами, данный ресурс остаётся для него недоступным.

Внутризападный конфликт между отдельными странами ЕС также может возникнуть и дойти до стадии военного противостояния раньше, чем внутриполитическое противостояние в отдельных западных странах выльется в гражданские войны, а также раньше, чем удастся организовать провокации, дающие старт военным кризисам Запада с Россией и Китаем.

Поскольку внешние и внутренние кризисы имеют общие корни, нельзя исключить и часто встречающийся в мировой истории вариант, при котором обострение одного из кризисов, автоматически ведёт к обострению остальных (внешняя война не снимает напряжение, а провоцирует внутреннюю). В таком случае, Запад может в кратчайшие сроки погрузиться в военно-политическую анархию с одновременным или последовательным стартом военных кризисов на внутринациональном, межнациональном в рамках Запада и блоковом (Запад против России и Китая, а по сути против всего мира) уровнях.

Повторю, что эвентуальная возможность мирного выхода из глобального системного кризиса всё ещё существует, но реальность такого развития событий невелика, поскольку Запад внутренне отвергает её из соображений морали и престижа.

Дело в том, что западная пропаганда слишком долго обрабатывала весь мир, убеждая, что глобальное поражение Запада будет означать цивилизационную катастрофу, откат человечества на столетия назад в своём развитии. Поэтому Запад не может себе позволить отступить — это-де аморально, с точки зрения интересов всего человечества, которые Запад, как локомотив не только экономического, но и нравственного развития, призван защищать.

Однако направленная вовне пропаганда не может не направляться и внутрь собственного общества. В информационную эпоху крайне важен пример — необходимо постоянно показывать и доказывать, что ты живёшь по тем же правилам, которые предлагаешь другим. Поэтому разлагающая, развращающая пропаганда оказалась наиболее действенной в отношении западных обществ, причём именно тех обществ, которые получали наибольшую выгоду от западной гегемонии (США и «старой Европы»).

Эти общества в массе действительно уверенны, что лево-либеральная идеологии толерантности к «правам меньшинств» и выстроенная на её основе «экологическая политика» действительно являются панацеей для всего человечества и что «передовой Запад», если надо, должен силой заставить «варваров» стройными рядами идти в «светлое будущее». Фактически, идеологизировавшийся Запад принял концепцию первых десятилетий существования (до провозглашения принципа невмешательства во внутренние дела) разрушенного им СССР.

Точно так же, как советский народ был уверен в неизбежности всемирно-исторической победы над любым врагом в виду своей идеологической правоверности, сейчас в этом же уверены народы стран Запада. Причём, чем ближе и теснее союз конкретного государства с США, тем больше вера соответствующего народа в американскую «непобедимость», в «право и обязанность» США силой принуждать весь мир принять американский вариант «светлого будущего» и в необходимость со своей стороны принести жертвы на алтарь этого «светлого будущего».

Именно эта идеологическая зашоренность даже больше чем финансово-экономическая заинтересованность, мешает Западу смириться со своим геополитическим поражением и перейти, в рамках глобального мирного компромисса, к совместной работе над созданием новой глобальной системы, на основе сложившегося баланса сил.

Это, а также темпы военных приготовлений Запада, и вынуждает меня полагать, что мирный вариант он уже оставил за спиной и речь идёт только о выборе (во многом случайном) военного варианта.